"Реформация" психиатрической службы...

Уже более 10 лет идут реформы столичного здравоохранения, декларативно направленные на сокращение стационарной помощи и увеличения амбулаторной. Проходят они путём закрытия больниц, объединения больниц и поликлиник в один агломерат, переносом спектра медицинских услуг с одного района столицы в другой, территориальное увеличение расстояния медицинских учреждений от пациента. Что привело к снижению доступности медицинской помощи, когда, к примеру, больному пациенту нужно ехать в один район города, чтоб сдать анализы, а затем в другой район, чтоб попасть на приём к врачу, к которому нужно записываться чуть ли не за недели, такие формы медицинских обследований, как МРТ, уже становятся практически недостижимым мечтанием, а отток врачей бьёт все рекорды. Описывать «чудеса», что творятся с медициной можно не одну статью, да и сказано об этом уже немало, ведь в Москве были закрыты множество больниц. По словам инициаторов изменений, сокращение больниц должно было привести к улучшению доступности медицинской помощи, что прямо противоречит здравому разуму – как уменьшение числа медицинских организаций при увеличении численности населения в столице может увеличить доступность? Нонсенс.

Закрытием соматических больниц дело началось, но не закончилось. Продолжилось закрытием психиатрических больниц в столице, когда из 17 психиатрических клиник в городе осталось всего 3, клиника неврозов да детская психиатрическая больница. В 2016 году реформа психиатрии проводилась под лозунгами расширения амбулаторной службы, с декларацией развития реабилитационной службы, открытием новых психоневрологических диспансеров, дневных стационаров и медико-реабилитацонных отделений (по новой номенклатуре Минздрава наименовываются «психиатрический дневной стационар для психосоциальной реабилитации»). Но, все уверения оказались ложными и с декабря прошлого года в Москве было закрыто последнее специализированное психиатрическое медико-реабилитационное отделение…

К чему всё в итоге это привело? К тому, что медицинская помощь, в том числе психиатрическая, стала малодоступной. Пациентов в психиатрических стационарах стали держать всего 21-25 дней, выписывая, как правило в дневные стационары при ПНД (психоневрологический диспансер), где также они пребывают 21 день. Порой доходит ситуация до абсурда, когда из психиатрической больницы выписывают в психическом состоянии в более худшем, нежели туда пациент поступил… И, конечно же, о достаточной и необходимой психиатрической и реабилитационной помощи можно в настоящее время забыть. Для понимания процессов приходится раскрывать некоторые медицинские аспекты. Психиатрическим пациентам для лечения их заболевания назначают антипсихотические препараты, действие которых только начинается через 2-3 недели, а клинический эффект от терапии можно оценивать не ранее, чем через 1,5 месяца. И это при условии, что препараты сразу начинают эффективно действовать, но подбор терапии в психиатрии, это самый сложный процесс и сразу с первого раза подобрать схему лечения практически не представляется возможным, для этого необходимо время. Но такова патофизиология течения психических расстройств. Поэтому, до сокращения службы психиатрии, в стационарах всегда лечили не менее 2 месяцев, которые были просто необходимы для правильного подбора терапии и оценки состояния пациента, одновременно это было противорецидивным и профилактическим эффектом против суицидов. В среднем же для стабилизации психического состояния требуется не менее 3−4 месяцев. Физиология человека подчиняется природным законам, но не бюрократическим и поэтому происходящие изменения без учёта естественных процессов, деструктивны. Это также абсурдно, как, к примеру, приказом какого-нибудь министерства, отменить силу гравитации Земли…

Но что приходит на смену системы, основанной на научных данных, патофизиологии течения психических расстройств, отечественном опыте психиатрической службы, на именах русских психиатров с мировым опытом и в конце концов нашем менталитете и территориальных просторов? А вместо этого приходят новомодные красивые словечки, за которыми, собственно, скрывается разрушение. Открываются «центры», «клиники», которые имеют непонятный медико-юридический статус, не прописанный ни в одном подзаконном акте или приказе Минздрава России. Когда под красивые названия, картинки, яркие презентации, по-особому визуально оформленными, создающими позитивный настрой и вид, скрываются по факту «потёмкинские деревни». И на эти медицинские «деревни» выделяются немалые финансы… Финансы, которые можно было и нужно расходовать на улучшение имеющиеся психиатрические структуры и условия труда специалистов, следовательно, улучшающие помощь пациентам. Происходят дискриминирующие изменения, когда ради «клиентов» и пациентов всего лишь с одной диагностической номенклатурой, страдают пациенты остальных всех спектров психиатрических расстройств. Многим профессионалам, с опытом работы и понимающим суть медицинских процессов это не нравится, и они уходят из государственного здравоохранения. И это молчаливый протест…

Правительством Москвы объявлено о планах на 2024-2026 годов строительства более 30 объектов здравоохранения: пяти больничных корпусов, 14 поликлиник и подстанции скорой медицинской помощи [1]. О чём это говорит? Да о том, что спустя 10 лет после закрытия больниц чиновники спохватились, а значит признали несостоятельной и ошибочной оптимизацию. А ещё, это даёт понимание того, что закрытие больниц и/или их открытие – это финансовые потоки… А значит, вся суть реформы здравоохранения носит лишь денежную составляющую, где пациенты и врачи лишь побочный продукт и не более того, иначе б без открытого мнения пациентского и профессионального сообществ изменений не проводилось. Таким образом, по факту это не реформы, а чистой воды финансовая профанация, не реформаторы, а «профанаторы» здравоохранения.

Конечно, мир на месте не стоит, нет ничего закостенелого, замороженного и в изменяющемся мире жить с системой, которой несколько десятков лет, тоже неправильно и ошибочно. Но основная почва изменений должна быть не финансовая, а исходя из динамики развития страны, но с опорой на отечественный опыт, мнение независимых экспертов, более того, под общественным контролем и в интересах пациентов. Что можно было сделать, да в общем-то, и сейчас можно и нужно делать с психиатрией? Нужно исходить из принципиального понимания, что стационарная помощь является столпом опыта и развития психиатрической науки. Именно на стационарной помощи держится психиатрия. Поэтому необходимо сохранение психиатрических больниц, но с определёнными изменениями. В настоящее время нагрузка на врачей-психиатров огромна, но формальная нагрузка неизменна последние несколько десятков лет, когда на 1 ставку врача приходится 25 пациентов, что недопустимо в современных условиях увеличенной интенсивности. Если взять мировой и европейский опыт, то у них на врача-психиатра приходится 10, максимум 15 пациентов. Снижение числа пациентов на отечественных психиатров до уровня общеевропейской нагрузки позволит сократить численность стационарных коек при сохранении необходимой длительности госпитализации пациентов, психиатрия отойдёт от конвейерной гонки, уменьшит эмоциональное выгорание врачей, сохранит опытные кадры с передачей клинических знаний молодым врачам и в целом уменьшит финансовую нагрузку на здравоохранение. Это позволит сохранить психиатрические стационары, которые необходимы в наше сложное психологическое время, тем более, численность психических расстройств растёт [3]. Сохранение полустационарных отделений при ПНД с последовательной логической структурой маршрутизации пациентов: отделения интенсивной помощи — дневной стационар — медико-реабилитационное отделение – амбулаторная помощь, позволит выдержать необходимый естественный срок для достижения стабильности психического состояния пациента, приведёт к уменьшению повторных стационирований в больницу и увеличению сроков ремиссии и как следствие, улучшению социального функционирования в обществе. В советское время уже в поликлиниках была представлена психиатрическая служба в виде психотерапевтов, которые нужно вернуть и дополнить клиническими психологами, но без ущерба амбулаторной психиатрической работе, откуда специалистов просто «изымают» для работы в «единых окнах». Всё можно сделать просто, без пафоса и красивых картинок, но будет не так эффектно в отчётах, но за то эффективно и практично. А при открытии новых больниц не нужно забыть вернуть закрытые психиатрические. Ту же психиатрическую клиническую больницу (ПКБ) №15, самую уникальную больницу в столице, в которой ещё с советских времён работал подростковый центр, в который приезжали пациенты со всего Союза, функционировал центр Альцгеймера, что особенно актуально в наше время, была великолепная клиническая база и психиатрическая кафедра МГМСУ, работали клинические непсихиатрические службы, по факту больница была не только психиатрической, но и выполняла функции психосоматического стационара с удобнейшим местоположением для пациентов – в 3 минутах ходьбы от метро Каширская…

В наше сложное экономическое, геополитическое время настало время для эффективности, а не эффектности, время профессионализма, а не профанации.

Времена не стоят на месте, они быстро меняются и не всегда так будет. Если Печатников, похоже, обеспечив свою жизнь способами, о которых открыто озвучивал бывший глава движения «Наши» Якеменко в лоялистском интервью для западной прессы, смог, по не подтверждённой информации, уехать жить на Запад, то нынешним сейчас куда бежать? Ведь им остаётся только одно для сохранения своих финансов – проявлять лояльность Западному миру и аргументы для этого есть: «разрушили Российскую медицину», что, по сути, становится политическим актом, который можно приравнять к предикции государственной измены, предательству интересов России…

Статья на Свободной прессе